«В Харькове я попал в совершенно новый для меня мир. В числе моих особенностей всегда была повышенная восприимчивость к свету и воздуху, к малейшему их различию. И вот первое, что поразило меня в Харькове: мягкость воздуха и то, что света в нем было больше, чем у нас. […] глаза разбегались на эти улицы, казавшиеся мне совершенно великолепными, и на то, что окружало меня: после полудня стало совсем солнечно, всюду блестело, таяло, тополя на Сумской улице возносились верхушками к пухлым белым облакам, плывшим по влажно-голубому, точно слегка дымящемуся небу (И. Бунин. «Жизнь Арсеньева»).
«Идем по Харькову — Есенин в меховой куртке, я в пальто тяжелого английского драпа, а по Сумской молодые люди щеголяют в одних пиджачках». (А. Мариенгоф. «Роман без вранья»).
«Живу в Харькове на углу Девичьей и Черноглазовской — такое невозможно ни в одном другом городе мира». ( В. Катаев «Алмазный мой венец».)
«Идем по Харькову — Есенин в меховой куртке, я в пальто тяжелого английского драпа, а по Сумской молодые люди щеголяют в одних пиджачках». (А. Мариенгоф. «Роман без вранья»).
«Живу в Харькове на углу Девичьей и Черноглазовской — такое невозможно ни в одном другом городе мира». ( В. Катаев «Алмазный мой венец».)